Интервью с Александром Бергманом: творческое становление, работа над Хольтом и «Майор Гром: Игра»

— Александр, здравствуйте! По традиции нашей рубрики: расскажите, как произошло ваше знакомство с комиксами и что повлияло на желание стать сценаристом комиксов?

Привет-привет! Как говорится, «все проблемы идут из детства». Ребёнком я читал комиксы про Микки Мауса и медвежонка Бамси. Потом появились комиксы для подростков — «Ген-13» и серии от издательства «Комикс». Пару лет спустя, вместе с аудиторией, вырос и возрастной рейтинг издаваемых работ — на волне экранизаций на русский перевели «Хранителей» и «Город грехов». Однако я никогда всерьёз не думал о том, чтобы писать именно комиксы.

Всё изменилось в 2013 году, когда я познакомился с Рафом (художник Рафаэль Тер-Степанов). Я тогда писал рассказы, а он оказался неплохим художником с кучей разных крутых идей. Мы быстро нашли общий язык и в какой-то момент подумали: «Эй, а почему бы нам вместе не создавать комиксы?». Так всё и завертелось… Что повлияло на желание стать сценаристом комиксов? Человек. Не любовь к формату, не успех других комиксистов, а именно человек, который разделил моё увлечение писательским ремеслом и всячески поддержал мои идеи.

— Как вы писали ваши самые первые комиксы? Вы черпали вдохновение в работах других сценаристов или же больше действовали по наитию?

Писал, превозмогая себя. Мне трудно сконцентрироваться на одном деле. Рассказы я мог писать месяцами, один вообще писал 5 лет. Но когда есть цель, даже идя маленькими шажками к ней можно прийти, как бы банально это ни звучало. В нашем случае шажки привели к тому, что мы решили поучаствовать в конкурсе фестиваля «КомМиссия». Идея у меня появилась довольно быстро, но вот её воплощение… В общем, дописывали и дорисовывали комикс мы в ночь дедлайна. К счастью, нашу работу приняли и мы даже взяли приз симпатий жюри.

Что касается вдохновения, любой автор, что бы он ни писал, всегда учится у более опытных коллег. В основном перенимая какие-то мелочи, приёмы, хитрости. Зная драматическую структуру, ты можешь грамотно «украсть». Но в ходе работы над каждой историей ты в итоге вкладываешь в неё себя. Так что это скорее наитие, местами подкреплённое увиденным у мастеров.

— В ваших комиксах, бывает, смешиваются темы древней мифологии и высоких технологий. Как вы думаете, тематический контраст позволяет вдохнуть новую жизнь в устоявшиеся жанры?

На какое-то время — да. Затем жанры возвращаются к своим исходным тропам. Да, есть много удачных работ, которые являются таким вот смешением, оно помогает привлечь аудиторию. Но жанры живучи и сами по себе. В моём случае это не было попыткой что-то куда-то вдохнуть. В «Сакрифацио» элементы как мифологии, так и технического прогресса были всего лишь инструментами, которые я использовал, чтобы рассказать историю об отце, сыне и их взаимоотношениях. Я даже не знаю, к какому в итоге жанру отнести получившуюся работу. Для меня главное, чтобы моя история вызывала у людей эмоции, без оглядки на ярлыки.

— У вас есть опыт работы в магазине комиксов. Помогает ли вам взаимодействие с покупателями как сценаристу? Например, в понимании, что сейчас востребовано у читателей, какие сюжеты их привлекают?

Несомненно, помогает. Один покупатель, узнав, что я пишу сценарии, предложил мне поработать над адаптацией книги его друга, которую он хотел экранизировать. Но это скорее удачное стечение обстоятельств. В остальном всё дело, как я и говорил, в людях. За время работы в разных магазинах я обзавёлся хорошими друзьями и знакомыми, которые сперва были просто покупателями, а потом помогали моим историям своими фидбеками, выступая в качестве фокус-группы. Что касается сюжетов, у меня в голове их множество, совершенно разных, и что я понял за время работы в магазинах, так это то, что любой, абсолютно ЛЮБОЙ сюжет рано или поздно найдёт своего читателя.

— За свою творческую карьеру вы успели поработать со многими российскими издательствами комиксов. Расскажите, как вы попали в BUBBLE?

В BUBBLE я пытался попасть с того момента, как прочитал первые выпуски основных четырёх линеек. Приходил на встречи с авторами, подходил на фестивалях. Рассказывал свои идеи. Что-то даже хотели принять в работу. Помню, когда только планировалась арка «Игра» в серии «Майор Гром», Артём Габрелянов предложил мне придумать несколько «ловушек», в которые попадал бы Гром в ходе своего расследования. Пришлось гуглить разные экстремальные ситуации, а потом до утра смотреть запоем все серии «Пилы». Так что «Игру» мог бы написать я. Но потом концепция несколько изменилась и мои идеи стали не актуальными. И, пожалуй, это было даже лучше, ведь стремление попасть в издательство заставило меня учиться, развиваться как сценариста, работать над портфолио. Без этого я бы не был тем, кто я есть сейчас. И не написал бы «Сакрифацио», свою первую большую сольную работу, благодаря которой смог снова обратиться в BUBBLE (лет эдак 10 или 11 спустя после пробных первых заходов), чтобы на этот раз уже получить наконец заказ на комикс.

— В феврале вышел комикс «Хольт. Болевой порог», повествующий о становлении одного из важнейших злодеев вселенной BUBBLE. Как проходил процесс работы над комиксом?

Сперва мне поступило предложение от Романа Коткова запитчить ему идеи для сюжета о Хольте. В последний раз я о нём читал много лет назад и пришлось погуглить, чтобы понять, что происходило с персонажем в эти годы. Затем я набросал пару сюжетных заявок (одна из них рассказывала о том, что Хольта воскресили для того, чтобы он продолжал делать оружие, но уже для Иномирья). В итоге был принят в работу сюжет, рассказывающий о жизни Хольта до событий «Красной Фурии». Буквально. Согласно первоначальному синопсису, сольник Хольта заканчивался ровно на сцене драки Ники с Джесси. Но позже эту идею откинули.

Чтобы понять характер и мотивы Августа, я изучил все присланные мне издательством выпуски «Фурии», где фигурировал Хольт. Прочитав их несколько раз вдоль и поперёк, я понял две вещи. Во-первых, «Фурия» — сильно недооценённый комикс, который является оммажем к комиксам 90-х и начала нулевых со всем этим диким экшеном и сексуализированностью героинь. Выходи этот комикс лет на 10 раньше своего фактического релиза, его бы с руками отрывали. А во-вторых, Хольт оказался чертовски крутым засранцем. Писать про него было одновременно интересно и страшно, потому что я осознавал, что у него есть фанбаза, которая съест меня живьём, если я сделаю что-то не так. Но пока я в целости и сохранности, а значит, итоговый результат получился неплохим. И хотя работа длилась почти год в связи с загруженностью как с моей стороны, так и со стороны издательства, я считаю, что получившийся комикс стоил того.

— Дебют Хольта в комиксах состоялся более десяти лет назад, но до этого момента его предыстория была покрыта мраком. Несмотря на это некоторые подробности о его ранней жизни проскальзывали, например, в комментариях авторов. Были ли у вас наработки о предыстории персонажа, которым нужно было следовать, или вы обладали полной творческой свободой в формировании истории Хольта?

У меня были все выпуски «Фурии» с его участием. В остальном — свобода действий в рамках канона, которым и были те самые выпуски. Конечно, были детали, которые я уточнял по ходу написания истории. А в некоторых местах меня поправлял и направлял Евгений Еронин, который был моим редактором. Например, у меня была сцена в душе, но я как-то не учёл, что Август просто обтирается влажными полотенцами. С такими деталями мне помогал Евгений, однако в целом меня никто и ни в чем не ограничивал.

— Мико ван дер Хольт, младшая сестра Августа, пожалуй, единственный человек в его жизни, к которому он относится с искренней любовью и заботой. Как по вашему, что помогло Хольту сохранить те остатки эмпатии, что он продолжает испытывать к сестре?

Думаю, во многом дело в самой Мико. Она искренне любит старшего брата, хоть и боится его после инцидента в детстве. Да, в «Фурии» она предстаёт перед читателем как типичный бунтующий подросток, но это не значит, что она не любит Августа. К тому же, нужно учитывать не только то, что мы видим «сейчас», но и то, что было «тогда», чему и посвящена моя история. В ней Мико ещё ребёнок, открытый, добрый и чистый. Да и Август ещё совсем молодой. И вот эти два человечка оказываются единственными родными людьми в своём, подчас жестоком, мире. Именно это их объединяет и, в конечном счёте, не делает Августа конченным психопатом, ведь кроме друг друга у них просто никого больше нет.

— Многое из того, что делает Хольт, продиктовано его преданностью и любовью к семье, однако обстоятельства сделали из него злодея. Однако есть и примеры, когда в других жизненные испытания воспитывали героя. Считаете ли вы что у Хольта был шанс стать другим?

Нет, я думаю, Август на своём месте. Он там, где и должен быть. Известно, что во время сражения один психопат на отряд может быть эффективнее всего отряда, так как обычным людям очень трудно перестроиться, отбросить эмпатию и мораль. Корпоративная борьба — тоже своего рода сражение, и Август не смог бы в ней победить, будучи «нормальным» человеком. Его задача как руководителя — быть жёстким и эффективным. Отбросив в сторону специфику его бизнеса, мы увидим, что Хольт — профессиональный управленец и добился больших успехов в своём бизнесе. Он может не заслуживать вашу симпатию, но он точно заслуживает ваше уважение.

— Хотелось бы вам поработать и над другими комиксами и героями вселенной BUBBLE? Если да, то над какими?

Мой фаворит на данный момент — Венганза, без вариантов. Есть даже кое-какие наработки сюжета про него. Надеюсь, рано или поздно смогу сесть, довести их до ума и написать полноценную историю. А ещё я бы хотел поработать над серией в духе «Что, если?..». Что, если бы Бесобой действовал во времена послевоенной Японии и сражался с демонами о́ни? Что, если бы приключения Метеоры происходили не в космосе, а в эпоху стимпанка? Что, если бы в «Экслибриуме» были персонажи не книг, а боевиков эпохи VHS? Как много вопросов и как мало ответов…