Интервью с Алексеем Замским: от андеграунда Петербурга до глобальных событий вселенной BUBBLE

— Здравствуйте, Алексей! «Ведьма» — уже вторая серия, выросшая из «Майора Грома». Как по-вашему, в чём секрет популярности комиксов о Громе и персонажей франшизы: Ули и Разумовского?

Здравствуйте!
Я полагаю, что популярными у нас стали персонажи, отражающие одновременно две вещи: необычность их взаимодействия с реальностью и доступную свободу этого взаимодействия. Кому не хочется быть богачом, который волен угодить любому своему желанию? Или повелительницей «тихой пристани», одновременно владеющей тайнами, недоступными другим? Эти герои могут делать всё, что захотят, — и при этом они действуют необычными способами, предпочитая не кулаки и даже не аналитический ум, а эмоциональные отношения с реальностью. Им всегда было «не всё равно» — правда, Разумовскому для того, чтобы это «не всё равно» вписалось в рамки, в которых читатель может ему сопереживать, пришлось встать на символический путь… ну, назовём это «исправления». А Уля, конечно, стала популярна в одном качестве (как хозяйка собственного мистического пространства), а героиней комикса — в другом (как гостья в чужих мистических пространствах).

— Расскажите подробнее, как вам пришла идея создания отдельного комикса об Уле?

Идей всегда множество, и сотый номер «Грома», подмигивающий читателю готовностью начать отдельную серию про любого из персонажей, тому беззастенчивый пример. В идеях главное — возможность их реализовать, часто чисто техническая, производственная. Редакция предположила, что комикс про Улю будет востребован, и поэтому у меня появилась возможность его сделать. Но с не меньшей радостью я бы рассказывал истории про Калигари, Агента Домового или последнего честного полицейского Диму Дубина.

Хотя Уля, конечно, для меня очень важна: она влипает в истории, совершенно непохожие на истории других наших персонажей, и о ней можно рассказать что-то, чего наши читатели никогда не видали (надеюсь, что у меня получится).

— Изначально вы думали дать комиксу об Уле другое название, но всё-таки остановились на «Ведьме». Почему?

Мы перебрали множество вариантов, но все они либо не звучали, либо были пресными, либо уже принадлежали каким-то произведениям, которые нагуглятся раньше нашего комикса. Нужно было, чтобы название серии привлекало внимание и хорошо объясняло, что читатель найдёт внутри комикса, поэтому было важно не «перемудрить». «Ведьма», конечно, плохо гуглится, так что тут баланс оказался скошен в сторону «что подумают, глядя на обложку». А «как найдут наш комикс после того, как про него услышали» придётся компенсировать названиями томов.

— Реки также удостоились сольной серии, но уже в рамках «Легенд BUBBLE». Почему для истории о них было выбрано прошлое, но не будущее?

Потому что мистический андеграунд Петербурга нынешние сценаристы так называемого «Громвёрса» (комиксов, охватывающих историю Грома и смежных персонажей — прим. ред.) раскрывают с других сторон, и я не хочу путаться у них под ногами. А выпуск «Мёртвой воды» (сюжет серии комиксов «Игорь Гром» — прим. ред.) о том, как неунывающая Четвёрка попадает в разные исторические обстоятельства, очень порадовал читателей, и мне показалось, что я смогу порадовать их ещё раз. К тому же «исторические» сюжеты дают много эстетических возможностей, чтобы и не грешить против реальности, и окружать Четвёрку Рек такой визуальной образностью, которая лучше всего им подходит. Современность всё же недостаточно готична для них.

— Действие комикса «Реки. Страха нет» разворачивается в XIX веке. Расскажите, чем вы вдохновлялись при создании антуража того времени?

Зачем же для создания «антуража» нужно «вдохновляться» — нужно исследовать! В смысле читать. Я читал про то, кто жил в Петербурге в те времена, как было устроено общество, как люди воевали и как убивали друг друга за пределами войн, ну и, скажем, в каком состоянии были знакомые нам здания «исторического центра».

— Вы деконструировали образ майора Грома в «Игоре Громе», а затем поработали над новой итерацией персонажа в «Майоре Игоре Громе». А недавно в альманахе «BUBBLE ГАМ» вы написали историю про майора Грома эпохи Артёма Габрелянова. Каково это — быть единственным автором, поработавшим со всеми версиями самого популярного героя издательства?

До вашего вопроса я никогда об этом не задумывался, честно говоря. Я ведь в «МИГ» (здесь и далее — сокращённое название серии «Майор Игорь Гром» — прим. ред.) заходил на минуточку и как будто бы снова писал о своём — об оккультном андеграунде.

Писать героя, образом которого ведает другой автор, — очень сложно, и не думаю, что у меня удалось попасть в тональность серии «Майор Гром», а в «МИГе» я чуть не поседел (но, к счастью, на мне не видно), пока смог освоить голоса новых персонажей — кажется, Евгений Еронин пишет их так непринуждённо! А на самом деле это вовсе не легко!

— Есть ли у сюжета в «BUBBLE ГАМе» обозначенное место в хронологии? События происходят до или после «Игры» (пятый и поворотный том серии «Майор Гром» — прим. ред.)?

Нет, конкретного места нет, но это, конечно, «до» «Игры» — из времён жизнерадостного Грома, когда ему доставались не только страшные, но и весёлые приключения.

— Как вы считаете, в чём ключевое отличие этих трёх версий персонажа — из «Майора Грома», «Игоря Грома» и «Майора Игоря Грома»?

Уф, а вот и самый сложный вопрос. Это ведь один и тот же персонаж в развитии. В опыте, наверное? В том, что каждый из них уже пережил, а что нет, и что утратил, а что нет. Но большое видится на расстоянии — на такой ответ надо отвечать кому-то, кто может рассматривать персонажа бесстрастно, а не написав о нём больше пятидесяти сценариев.

— Вы написали «BUBBLE Триптих» — первый глобальный кроссовер во вселенной BUBBLE со времён «Крестового похода». Как вы разрабатывали концепцию нового кроссовера и насколько велико его влияние на остальные серии?

Разрабатывал я его вовсе не один и даже писал не один — посмотрите в «титры»! Дело было так: мы все собрались в редакции и швырялись друг в друга идеями, пока не выловили из воздуха что-то интересное, а потом вместе чертили на бумаге, чтобы понять, какая структура будет у истории и как в неё втянутся разные грани нашей вселенной. Говорили друг другу «нет, это уже было», пока и наш злодей, и его план не стали достаточно оригинальными. Выбрали состав команды.

В одиночку я придумывал только — втайне от других в какой-то степени — идею вневременного пространства и бороздящих его темпораходов, но и это всё происходит из образа, созданного в конце мегасерии «Бесобой» Алексом Хатчеттом, который придумал многое в космогонии и онтологии «вселенной BUBBLE».

За счёт того, что мы рассказываем, «как всё устроено», и вовлекаем в происходящее все линейки, влияние кроссовера огромно — больше, чем пока видно читателям. Мы касаемся и серий, которые вот-вот закончатся, и серий, которые ещё не начались. И даже немножко продолжаем серии, которые давно считались оконченными.

— В отличие от двух предыдущих глобальных событий, на этот раз действующими лицами стали второстепенные герои основных линеек: Лилия Абраменко, Фаэтон и Ракшор (серии «Игорь Гром», «МИР» и «Бесобой» соответственно — прим. ред.). Почему выбор пал именно на них?

Фаэтон имеет уникальное сюжетное значение — но не буду спойлерить, вдруг кто-то не дочитал ещё. Ракшор был нужен, как сильный маг, способный на резкие поступки и непопулярные решения (потому что кто-то же должен). А Лиля — редкий пример «совершенно обычного» (без прилагающейся конструкции «лучший/лучшая кто-то») человека без способностей среди наших героев и героинь. В максимально необычные обстоятельства нужно было поместить максимально обычного (ну, насколько это возможно для комиксных героев) персонажа, но чтобы этот персонаж мог «держать» серию на себе.